Эвандер Холифилд: Лучше я умру, чем уйду!

Эвандер Холифилд - Майк Тайсон

Эвандер Холифилд рассказывает журналисту Джеймсу Слэйтеру о том, почему победа над Бастером Дугласом, 27 лет назад, стала для него таким разочарованием.

Эвандера Холифилда считают самым лучшим спортсменом в первом тяжелом весе за всю историю дивизиона, и одним из тяжеловесов, собравших наибольшее число наград за историю спорта. Спортсмен по прозвищу “The Real Deal” – «То, что надо» – вошел в историю как один из величайших людей всех времен.

25 октября состоялась 27-я годовщина (1990 год) первого восхождения Холифилда на трон тяжелого веса. Его легкий нокаут в третьем раунде принес ему победу над Джеймсом Дугласом по прозвищу «Бастер», который, конечно же, шокировал мир, раздавив Майка Тайсона и забрав у него бесспорные титулы в феврале 1990 года, но, при любом раскладе, этот бой никак нельзя было назвать отличным. И все же, этот поединок является памятным, поскольку благодаря ему Эвандер достиг цели всей своей жизни.

В этом интервью Холифилд, который ушел из спорта со статистикой в 44-10-2 (29 КО) (с шестью поражениями, которые олимпиец 1984 года получил после того, как давно миновал период расцвета его сил), оглядывается назад на свою победу над Дугласом и на некоторые другие из своих легендарных поединков.

Прошло 26 лет с тех пор, как вы впервые стали чемпионом в тяжелом весе, одержав верх над Джеймсов Бастером Дугласом в октябре 1990 года. Вы ощущаете, что это было уже очень давно?

Эвандер Холифилд:

Да, время пролетело быстро. И все же, я помню все, как сейчас. В 1990 году все было совсем по-другому, когда я завоевал титул в тяжелом весе. Все эти люди чего-то ждали от меня, теперь, когда я дошел до своей цели. Они говорили, что я был ненастоящим чемпионом, что я не одержал верх над настоящим чемпионом. Критики были не слишком-то довольны. Я и не предполагал, что будет так много осуждения в мой адрес. Люди давали мне оценки по тому, как я говорю, хожу и что надеваю. В то время я еще не знал, чего ждать, и как это – чувствовать себя чемпионом в тяжелом весе. Все норовят тебя в чем-то упрекнуть. Однажды меня попросили во время игры бросить бейсбольный мяч и потом критиковали меня за этот бросок. Я сказал: «Эй, я же не этим спортом занимаюсь!»

Было несколько тяжело выносить осуждения от некоторых людей. Я никогда не отличался умением говорить, но я и сказал: бокс – это не соревнование в ораторском искусстве. И они ничего не знали про мою семью. Я говорил так, как говорила мама. Я научился у нее и произносил слова так, как это делала она. И лучше я не умел. И меня не начали уважать, пока я не вышел на ринг и не победил Риддика Боуи.

Вы можете припомнить, с кем у вас был спарринг перед боем с Дугласом?

У меня было три разных партнера. Единственный, кого помню, – ведь прошло уже 26 лет – это парень по имени Кевин, фамилию не помню. Он был здоровенный, 198см ростом и примерно 110 кг весом, и у него была такая техника, [которая позволяла имитировать Дугласа]. Спарринг с лучшим парнем должен быть всегда в начале, и я занимался с Кевином каждый день.

Вы помните, о чем подумали, когда впервые увидели Дугласа в той форме, в которой он был тогда? Были ли вы разочарованы тем, что Дуглас оказался дряблой тушкой в 111 кг?

Вовсе нет. Моей главной задачей было вовсе не злорадство по поводу того, в какой он был форме. Я просто был готов выйти и дать свой лучший бой. Я думал только о себе и о том, как выступить на свой личный максимум. И я никогда не собирался недооценивать того, что он может совершить на ринге в один прекрасный вечер. За всю карьеру я ни разу не думал плохо о другом, все, что меня заботило, – это был я сам и мой личный максимум, на который мне нужно выступить.

Когда после поединка (в котором, безусловно, победил Холифилд нокаутом в третьем раунде) люди говорили, что Дуглас мог бы подняться, что он просто лег, меня это все не касалось. Это он получил удар, не я. По мне не было ни одного удара, а по нему – был, и он не смог встать, так что я был доволен [смеется]. Некоторые парни, по которым я попадал [за мою карьеру] – им прилетало действительно больно, но они вставали, и я глазам своим не мог поверить: как же это они смогли встать. Но это бокс – некоторые хотят встать, а некоторые – нет.

Вы сказали, что к вам не было уважения, и так называемые эксперты сурово вас критиковали, пока не прошло несколько лет после вашей победы над Дугласом. Вас это сильно огорчало?

Конечно, слова экспертов для меня много значили. Они же эксперты, а я хотел играть по правилам. Их работа – писать, и, конечно, хочется войти в историю, будучи лучшим. Я всегда был таким парнем, который хочет сделать все правильно, выиграть и вести себя честно. Мама всегда говорила мне, что дело не просто в том, что ты делаешь, а в том, чтобы сделать хорошо. Учитывая мои габариты и их слова о том, что я ни на что не был способен, потому что для тяжеловеса я – слишком мелкий, я думал, что в вопросах размера имеет значение то, насколько ты сам считаешь себя соразмерным тому, чтобы стать чемпионом в тяжелом весе. Люди не могут увидеть ни целеустремленность, ни упорство. Но когда я снова завоевал титул, победив Риддика Боуи (в 1993 году в матче-реванше после проигрыша Боуи), все изменилось. Когда я победил Тайсона (в 1996 году), все еще раз изменилось. Теперь меня зауважали.

После победы над Дугласом с кем вы хотели сразиться в следующем бою, в первой защите титула?

Вообще-то, дальше я хотел сражаться с Тайсоном. Мой тогдашний менеджер, Шелли Финкель, сказал мне, что не надо мне сражаться теперь с Тайсоном. Я спросил его: «Откуда ты знаешь?» Я сказал ему, чтобы не надо ему мне объяснять, почему мне не нужен Тайсон на следующий бой. Но он ответил, что это его работа – зарабатывать для меня деньги, и что мне заплатят 20 миллионов долларов за бой с Джорджем Форманом. А я сказал, что хочу 30 миллионов за бой с Тайсоном. И он объяснил, что очень много людей полагают, что я не справлюсь с Форманом, и что если я сперва выиграю у Тайсона, то никто не захочет мне заплатить 20 миллионов за бой с Форманом. Потому что, если я одержу верх над Тайсоном, все будут бояться, что Джорджа я просто убью. Так что все это было вокруг подготовки к бою с Тайсоном. И Финкель поступал правильно с точки зрения бизнеса. Деньги – это, конечно, прекрасно, но я сражался 12 лет, как любитель и не заработал ни пенса. Именно это сделало меня тем спортсменом, которым я являюсь сейчас.

Победы над Тайсоном и Боуи были потрясающими, и у вас так много первоклассных побед. Можете ли назвать один бой, в котором Вы считаете, что проявили себя лучше всего?

Я думаю, что мое самое успешное выступление – это бой с Дуайтом Мохаммедом Кави в первом тяжелом весе (в 1986 году Холифилд завоевал в этом поединке свой первый мировой титул в первом тяжелом весе). Это был бой в 15 раундов, и в те времена я еще не дошел до 8-раундных поединков. Боже мой, это был словно марафон. Я устал уже в 4-м раунде, а их оставалось еще 11 [смеется], это был очень нервный бой. А тот парень [Кави] был очень осмотрительным. У него была прекрасная защита и он также делал много ударов. По причине всего этого бой оказался очень тяжёлым.

И все же, в конце 1987 года в матче-реванше вы отправили Кави в нокаут в четвертом раунде.

В рематче мне ничто не угрожало. Я уже все это на себе проходил. Я прошел через 15 раундов и знал, что смогу это выдержать, если придется. Он был все тем же бойцом, а некоторые бойцы не умеют извлекать уроки из поединков. А еще, я был сильнее, старше и намного опытнее. Поэтому поединки так сильно отличались друг от друга.

Правда ли, что вы потеряли пять с половиной килограммов веса из-за испарений жидкости с тела в том первом бою с Кави? Вы рассматривали вариант уйти из спорта, поскольку тот бой оказался столь изматывающим?

Я потерял 6.8 кг. И да, мне пришла в голову мысль об уходе. Но что остановило меня от завершения карьеры, так это мои собственные слова, обращенные к себе: «Лучше я умру, чем уйду». Он [Кави] сказал мне: «У тебя никогда ничего не получится». Но я хотел дойти до конца [15 раундов] и доказать, что он не прав. Позже я переосмыслил то, что я сказал. Я не хотел умирать! Но мой тогдашний менеджер Кевин Сандерс сказал мне, что больше в такой тяжелый бой я не попаду. И он оказался прав, я больше не был в таком тяжелом бою.

Evander Holyfield vs James “Buster” Douglas