Пьедестал бокса: Вячеслав Яковлев

Пьедестал бокса: Вячеслав Яковлев

Продолжаем нашу новую рубрику «Пьедестал бокса», в которой мы будем регулярно рассказывать о тех, кто приносил и продолжает приносить славу отечественному боксу, начиная с 1952 года (когда советские боксеры впервые выступили на международном ринге) и заканчивая нынешними временами. Вспомним о тех кого, увы, уже нет среди нас и дадим слово здравствующим.

Сегодня рассказ о победителе (1985) и финалисте (1987) Кубка мира в супертяжелом весе, обладателе бронзовой медали чемпионата мира-1986, победителе Игр Доброй воли-1986, обладателе двух серебряных наград чемпионата Европы (1981,1985), чемпионе СССР-1981, финалисте чемпионата СССР (1983,1984,1988), обладателе трех бронзовых медалей чемпионата СССР (1986,1987,1989), трехкратном чемпионе СССР в абсолютной категории (1979,1981,1987) ВЯЧЕСЛАВЕ ЯКОВЛЕВЕ.

- Вячеслав, если бы сейчас, вдруг, появилась возможность переместиться на машине времени назад и изменить что-то в своей боксерской биографии, поменяли бы что-то?

- Пожалуй, нет. Хотя, если бы вернулся туда с уже обретенным к концу карьеры опытом, наверное, гораздо серьезнее относился бы к тренировкам, больше работал над своей подготовкой

- Значит вы человек счастливой боксерской судьбы, раз ничего не хотите менять в ней?

- Мне трудно дать на этот вопрос однозначный ответ, поскольку в моей карьере не было Олимпийских игр, несмотря на то, что за тот период, когда я был членом национальной сборной, прошло три Олимпиады.

- Задавая вопрос о машине времени, я, честно говоря, был уверен, что вы обязательно поднимите олимпийскую тему, прошедшую мимо вас. Чемпионат мира, два Кубка мира, два чемпионата Европы, даже Игры Доброй воли и не одной Олимпиады. Как считаете, есть в этом ваша вина?

- Я ее не вижу. В 1980-ем году мне только 20 лет исполнилось за месяц до Олимпиады. В 84-ом, когда ходил в первых номерах в своем весе, Советский Союз, как известно, бойкотировал Игры в Лос-Анджелесе. А в 88-ом, в котором был наиболее близок к поездке на Игры, меня в последний момент отцепили от нее.

- Вы, действительно, считаете, что в 1984 году были первым номером сборной во втором тяжелом весе? Валерий Абаджян, ваш тогдашний основной соперник в стране, не сомневается во всех своих интервью, что именно он полетел бы на Олимпиаду в Лос-Анджелесе, если бы СССР в ней участвовал. И для такого утверждения у него есть все основания. Во-первых, именно он боксировал в Гаване на «Дружбе-84», «альтернативной Олимпиаде» для социалистических стран. Во-вторых, Абаджян – чемпион СССР в супертяжелом весе 1983-го, 84-го годов, да и 85-го – тоже.

- Каждый из нас всегда тот, кем себя считает, а я считал себя тогда первым номером и до сих пор, думаю, что и на Олимпиаду поехал бы я, тем более, что выиграл у Абаджяна на турнире со статусом отборочного, прошедшем в Прибалтике. В Таллинне, если память мне не изменяет.

- Как восприняли сообщение о том, что в олимпийский Лос-Анджелес сборная СССР не поедет?

- Помню, узнал об этом из специального сообщения по телевизору, находясь на сборах в Цахкадзоре, где готовились к этой Олимпиаде. Состояние, которое испытал, можно охарактеризовать одним словом – шок. Вся работа коту под хвост. Политики отняли у нас Олимпиаду. Нам до того постоянно внушали, что спорт вне политики. Внушали те, кто сам жил по законам двойной морали. В 80-м у них спорт был вне политики, а в 84-м – наоборот…

- Мысль: бросить все к чертовой матери, не мелькнула в тот момент?

- У меня однозначно нет: 23 года было всего, вся жизнь, казалось, еще впереди. Но я знаю немало тех, кто был постарше и не только, кого это политическое решение вынудило завершить карьеру, кто потерял веру, что сможет дожить как спортсмен до следующей Олимпиады. Один раз отняли – где гарантия, что не сделают подобного вторично? Ладно, у Виктора Демьяненко, например, или у Серика Конакбаева уже были Олимпийские игры в жизни, а каково было тем, кто только собирался стать олимпийцем?

- А вообще были в карьере ситуации, когда захотелось закончить с боксом и забыть о нем навсегда?

- Было однажды. По причине смертельной обиды. Даже перешел от слов к делу и на какое-то время покинул ринг. Случилось это в 1985 году после победы в Кубке мира в Сеуле, когда мне не присвоили звание заслуженного мастера спорта. Мы в то время не за деньги бились, а за звания хотя материальный вопрос, естественно, тоже был немаловажен.

- Тем не менее, сейчас вы заслуженный?

- Я стал им уже… после завершения карьеры боксера. Исключительно благодаря собственным хлопотам и помощи друга, олимпийского чемпиона Вячеслава Яновского. В 1989-м покинул любительский ринг, а звания заслуженного мастера спорта удостоился, вот парадокс, в… 92-ом. Уже не СССР, а заслуженным мастером спорта России. Это звание учредили в 1992 году, и мы с Евгением Белоусовым стали его первыми обладателями в боксе. Но я-то все равно считаю себя заслуженным мастером спорта СССР, поскольку боксером был в Советском Союзе и выступал за сборную СССР.

- Возвращаясь в те времена, но с нынешних позиций, как, думаете, отбоксировали бы на Олимпийских играх в Лос-Анджелесе, если б туда попали?

- Конечно, я мог бы сейчас сказать, что разбил бы там всех к чертовой матери, но какова была бы истинная цена таким словам? В боксе и, тем более в моем весе, нельзя ничего прогнозировать: тут можно выигрывать весь бой и в итоге проиграть нокаутом, пропустив удар на последних секундах. Поэтому, какой смысл сейчас поднимать эту тему, не говоря уж о том, что история, как известно, не терпит сослагательных наклонений. Единственное, что могу сказать совершенно точно: если бы поехал на ту Олимпиаду, то только с целью – победить. Как, впрочем, и на любой другой турнир. А иначе зачем ехать?

То же самое сказал бы и о своих перспективах на сеульской Олимпиаде 1988 года, если бы меня о них спросили. Хотя, думаю, что в любом случае выступил бы там лучше Александра Мирошниченко, который в полуфинальном бою против американца Риддика Боу практически остановился после первого раунда…

- Вы сказали, что были близки к поездке на Игры в Сеул, но в последний момент вас от нее отцепили. Можете расшифровать?

- Это темная закулисная история. С объявлением фамилии участника Олимпиады в супертяжелом весе тянули до последнего, а потом бац и вынесли мне приговор без права на обжалование: «ты не едешь». Хотя, если честно, у меня были предчувствия, что все это закончится плохо для меня, по мере того, как ожидания затягивались…

Потом узнал, что определяющим фактором при выборе кандидата стали… деньги. Сразу скажу, что сам я не видел, кто их давал, не видел, кто брал, но у меня нет никаких оснований не верить тем, кто мне об этом рассказал…

После этого поругался с руководством сборной, высказал все, что о них думал и на этом моя боксерская карьера, по сути, закончилась – в сборную меня больше не вызывали. В январе 1989 году последний раз боксировал на любительском ринге – на чемпионате СССР, проходившем во Фрунзе (ныне Бишкек). Завоевал там бронзовую медаль, снявшись в полуфинале из-за травмы руки.

- Вы родились в один день с нашим легендарным боксером Борисом Лагутиным. В свое время это обстоятельство случайно ни повлияло на ваш выбор спортивной специализации?

- Нет. Я никогда не задумывался об этом. Да, собственно, когда в 1970 году десятилетним мальчишкой занялся боксом, у меня и выбора-то особого не было, поскольку в спортивной школе маленького городка Сусуман, Магаданской области, где я родился и вырос, культивировалось лишь два вида спорта – борьба и бокс. Борьбу сразу исключил, поскольку это однозначно было не мое. Да и к боксу, если уж откровенно, душа тоже в тот момент не лежала – не любил его, что называется, всем сердцем. Нравился баскетбол, занятия по которому вел во внеурочное время наш преподаватель физкультуры. Я даже бросал ради него бокс, но ненадолго, поскольку, что в баскетболе мог мне дать обычный школьный учитель? А в боксе один бой выиграл, потом второй, третий и дело пошло. Постепенно втянулся, хотя поначалу больших планов, скажу честно, не строил.

Мою судьбу определил первый тренер Юрий Иванович Татаринов, который посоветовал мне, когда настала пора, поступать в Ленинградский институт физкультуры имени Лесгафта. В Ленинграде с 77-го года со мной начал работать Станислав Иванович Белоусов, а через три года, после его смерти, – Александр Васильевич Зимин.

В 79-м, спустя два года после переезда в Ленинград, я в 19 лет стал абсолютным чемпионом страны и членом национальной сборной…

- Был в начале вашей боксерской карьере четко зафиксированный момент, который вас убедил, что вы не ошиблись в выборе спортивной специализации?

- Был. Когда получил первую зарплату, первую квартиру… Сначала получал 110 рублей, потом – 180, через полгода – 250-300. Хорошие деньги по тем временам. Плюс премиальные, талоны на питание, зарубежные поездки… Это очень стимулировало, заставляло предельно дисциплинированно, насколько это было возможно для меня, относиться к тренировкам. Я понял, что бокс стал моей профессией, работой, в которой у меня что-то получается и которая позволяет неплохо зарабатывать. Стал с удовлетворением замечать, что живу в материальном плане намного лучше своих сверстников, однокурсников. Они жили в общежитии, а у меня была собственная однокомнатная квартира. Правда, я тоже периодически переезжал жить в общагу, но это другой вопрос.

- За какие заслуги получили жилье в собственность?

- За победу на чемпионате СССР в абсолютном первенстве, прошедшем в декабре 1979 года в Ереване.

- Вот, что писала о ней газета «Советский спорт»: «Нечасто так случается, чтобы спортсмен, вчера знакомый лишь узкому кругу специалистов, сегодня поднялся сразу на высшую ступень всесоюзного пьедестала. Именно такое восхождение совершил на ереванском ринге ленинградский студент Вячеслав Яковлев: приехал в столицу Армении «свежеиспеченным» мастером спорта, а уезжает абсолютным чемпионом страны по боксу».

- Да, помнится, на том чемпионате самым трудным для меня был полуфинальный бой с местным боксером Атомом Погосяном, который в предыдущем поединке сенсационно, с нокаутом выбил из борьбы действовавшего на тот момент абсолютного чемпиона СССР и чемпиона Европы Евгения Горсткова. Весь зал, естественно, болел против меня, но я все-таки убедил всех, включая трех судей из двух, что был в ринге сильнее. Когда мне подняли руку, на трибунах услышал даже аплодисменты…

Потом был решающий бой с финалистом чемпионата страны 1978 года, бронзовым призером-1979 Михаилом Субботиным. Но я еще перед поединком с Погосяном сказал себе: «Если выиграю, то и в финале все будет хорошо». Так и случилось: я видел все удары, успевал либо отойти, либо нырнуть под перчатку. Постепенно разобрался, в чем слабость соперника, остававшегося на какой-то миг открытым после удара, и в конце отправил его апперкотом в нокдаун…

- Известно, что тот неожиданный нокаут Горсткова от Погосяна, был первым и последним в его боксерской карьере. А вот приходилось испытывать силу нокаутирующего удара?

- Слава Богу, не довелось. А вот в приличном нокдауне однажды побывал. Случилось это в 1981 году в бою против Виктора Ульянича в рамках командного розыгрыша Кубка СССР, проходившего в Москве. Пропустил в третьем раунде удар в висок…

А совет, полученный от Горсткова в 79-м, запомнил на всю жизнь: в ринге, сказал он, надо бояться не умудренных опытом ведущих бойцов, а кандидатов в мастера спорта, поскольку никогда не знаешь, что от них прилетит.

В том бою с Погосяном практически никто не сомневался в его победе. В первом раунде преимущество Горсткова было безоговорочным, он отправил соперника в нокдаун, а во втором, прижав Погосяна к канатам и готовясь завершить свою атаку, сам пропустил сильнейший встречный удар в сонную артерию…

- После победы в Ереване в вашей жизни что-то изменилось? Когда привели хозяйку в «призовую» квартиру?

- Через два года, в 1982 году.

- Правда, что вы со своей супругой Ольгой, бронзовым призером Олимпийских игр-1988 по баскетболу, трехкратной чемпионкой Европы, серебряным медалистом чемпионата мира, однофамильцы, так что ей даже не пришлось менять фамилию после свадьбы?

- Да. Правда, Ольга была не первой моей женой, но мне бы не хотелось сейчас говорить о личной жизни.

- Помните свою первую международную награду?

- Конечно! В октябре 1980 года выиграл в Лондоне турнир, посвященный 100-летию английского бокса. Разовые, если можно так выразиться, соревнования, поскольку следующие, наверное, будут в 2080-ом. Медаль, которую там вручили, одна из самых дорогих для меня в моей коллекции. И по дизайну одна из лучших.

На следующий год я перешёл в супертяжёлую весовую категорию, выиграл чемпионат Советского Союза в Ташкенте и в 20 лет получил право выступить на чемпионате Европы, состоявшемся в Тампере. Дошел там до финала, где проиграл будущему серебряному медалисту лос-анджелесской Олимпиады и мюнхенского чемпионата мира итальянцу Франческо Дамиани.

- Через три года после этого вы боксировали в том же Тампере на международном турнире, который в вашей весовой категории выиграл 18-летний Майк Тайсон. Не жалеете сейчас о том, что уступили там в полуфинале шведу Хакану Броку: был бы сейчас в вашей боксерской биографии бой с Тайсоном, а, возможно, и победа над ним?

- Не знаю – никогда не задумывался об этом. О том, что в том турнире участвовал Тайсон, я вообще узнал спустя три или четыре года – сказал кто-то из журналистов. Только тогда начал копаться в памяти – вспомнил маленького крепкого чернокожего американца и даже третий раунд его финального боя со шведом, который удалось посмотреть, но не более того. Тогда даже фамилией его не поинтересовался…

А что касается фактов биографии, есть у меня, например, в активе победа над Ленноксом Льюисом в финале Кубка мира 1985 года. Ну и что? Это же был еще не тот Льюис, которого мы знаем как абсолютного чемпиона мира среди профессионалов. Он тогда вообще за Канаду выступал. Тоже самое можно сказать и о Тайсоне из 1984 года, несмотря на то, что он был одним из кандидатов на участие в Олимпийских играх в Лос-Анджелесе.

Я больше горжусь своей победой над Теофило Стивенсоном в полуфинале Спартакиады дружественных армий, прошедшей в августе 1985 года в польском Быдгоще. Обыграл его тогда уверенно, со счетом 5:0, несмотря на то, что он уже был трехкратным олимпийским чемпионом и двукратным чемпионом мира. Правда, на следующий год в полуфинале чемпионата мира в Рино ему удалось взять реванш.

- Какой период считаете пиком своей 18-летней карьеры, когда боксер Вячеслав Яковлев был в наилучшей форме?

- Наверное, это был 1985 год. В том сезоне, кроме Кубка мира и Спартакиады дружественных армий со Стивенсоном, была еще победа на очень представительном отборочном турнире в Таджикистане, в городе Ленинабад, которая дала мне возможность во второй раз стать участником чемпионата Европы, проходившем в Будапеште. Жаль, там не удалось «переплавить» свое серебро образца 1981 года на золото, хотя вновь, как и четыре года назад, добрался до финала. Но мне не повезло: там в финале боксировали четыре венгра, трое из них проиграли до нашего боя с Ференцем Шомоди, а задачи оставить хозяев чемпионата без золота у судей не было… Хотя один из них все равно отдал победу мне…

- Финальный бой с Ленноксом Льюисом на Кубке мира в Сеуле чем-то запомнился?

- Тем, что не испытал в нем никаких проблем. Я в тот момент был намного опытнее Льюиса. Больше скажу: по своим тогдашним возможностям он был средним для меня боксером. Крепким физически и не более того. И счет 5:0 в мою пользу говорит сам за себя.

Вообще на тех соревнованиях я был в прекрасной форме. Готовясь к ним, отпахал на тренировках по полной программе и был уверен, что в боях передышу всех. Так и произошло. Досрочно победил в четвертьфинале южнокорейца, в полуфинале единогласным решением судей обыграл пуэрториканца, а в финале с тем же результатом, как уже сказал, – канадца Льюиса.

- Расскажите, как случилось так, что на чемпионат мира 1986 года в Рино СССР в супертяжелом весе представлял не Александр Мирошниченко, ставший в тот год чемпионом страны, а вы, бронзовый призер национального чемпионата?

- Это было тренерское решение. Почти месяц перед чемпионатом мира сборная готовилась в США, в штате Невада, куда мы с «Мироном» полетели вместе, а спарринги я у него выиграл, что и предопределило выбор тогдашнего главного тренера команды Артема Лаврова и его помощника, и родного брата Владимира.

- Из Рино вы вернулись с бронзовой медалью, проиграв, как уже было сказано, в полуфинале трехкратному олимпийскому чемпиону кубинцу Теофило Стивенсону. Как сами оценили это выступление?

- Как неудачное. Я до сих пор убежден: если бы со мной на чемпионат поехал мой личный тренер Александр Зимин, все для меня сложилось бы там по-другому. Но его не включили в делегацию. В бою против Стивенсона меня секундировали братья Лавровы и мы, мягко говоря, не нашли общий язык. Не было того комфортного состояния в углу, которое я ощущал восемь месяцев назад в поединке с тем же Стивенсоном на Спартакиаде дружественных армий, где моим секундантом был тогдашний главный тренер Вооруженных сил по боксу, олимпийский чемпион Валериан Соколов. А в Рино я с секундантами не был одной командой. Кому понравится, когда на тебя орут, тем более матом…

- Четверо судей, обслуживавших тот поединок, отдали победу Стивенсону. Один – вам. Вот что написал потом об этом в альманахе «Бокс» Артем Лавров: «Первый раунд был ничейным. Во втором Стивенсон взял инициативу, пошел вперед, что было выгодно Яковлеву, и он, успешно встречая атаки кубинца, выиграл этот раунд. В третьем Стивенсон изменил тактику, стал отходить к канатам, вызывая Вячеслава на атаку, и добился своего. Наш боксер начал активные действия, которые оказались на руку его опытному сопернику…»

-Удивительно слышать сейчас слова Лаврова о том, что я «начал активные действия, которые оказались на руку Стивенсону», ведь именно он гнал меня вперед, заставлял драться с соперником, с которым драться не имело никакого смысла. И я это прекрасно понимал.

- Почему же тогда не проигнорировали эту установку?

- Сейчас, конечно, поступил бы так, как посчитал нужным, а тогда, по молодости лет, что я мог сделать в крайне нервозной обстановке, когда тренер орет на весь зал, что я что-то неправильно делаю, подавляя все твои мысли, «растворяя» тебя как личность? Ну не посылать же его по известному адресу…

- Через два месяца после этих соревнований вы выиграли первые в истории Игры Доброй воли, прошедшие в Москве…

- Да, на том багаже, который наработал к чемпионату мира, обыграл в четвертьфинале Валерия Абаджяна, в полуфинале – американца Джорджа Килберта Пирса, а в финале – Александра Мирошниченко. Был тогда в прекрасной форме, которую не успел растерять.

- Как вы относились к этому турниру, которого сейчас уже нет в международном спортивном календаре?

- Он подавался с большой помпой, как турнир, равный по масштабу Олимпийским играм, как альтернатива после бойкотов Олимпийских игр в Москве и Лос-Анджелесе. И мы соответственно отнеслись к нему очень серьезно, тем более что за победу нам обещали звания заслуженных мастеров спорта и «олимпийские» премии – больше 10 тысяч рулей. Но в итоге обманули без всяких объяснений. Выдали победителям 500 рублей, а про звания заслуженных даже не вспомнили. Не вспомнили и после того, как я в 1987 году в третий раз стал абсолютным чемпионом СССР. Больше таких титулов (четыре) только у Николая Королева и Евгения Горсткова.

- Оставив в 1989 году любительский ринг, вы решили попробовать себя на профессиональном, подписав контракт с японским клубом «Коэй-боксинг» из Токио.

- Этому во многом поспособствовал Слава Яновский, выступивший посредником, поскольку к тому времени уже почти год имел контракт с этим клубом. Тогда вместе со мной в Японию уехали Юрий Арбачаков, Орзубек Назаров. Чуть позже присоединились Руслан Тарамов, Рамзан Себиев, Александр Мирошниченко и Усман Арсалиев.

Свой дебютный бой в статусе профессионала провел в культовом в Японии Дворце спорта «Кокугикан» первого февраля 1990 года против американца Тодда Кукса. Нокаутировал его во втором раунде. В тот день, к слову, там же на ринг также вышли Тарамов, Назаров, Арбачаков, Яновский и Себиев. И все тоже завершили свои бои нокаутами. Японцы были в шоке от такого дебюта. Местные журналисты потом чего только потом ни напридумывали в своих газетах: «Русские гладиаторы наводят ужас», «Красное цунами на ринге», «Пришельцы из страны перестройки»…

Однако моя профессиональная карьера продлилась меньше года. Провел в общей сложности всего четыре боя, три раза выиграл, один поединок проиграл по очкам. Последний раз боксировал 17-го июля того же 90-го года. Хозяевам клуба просто не выгодно стало содержать боксеров-тяжеловесов. Соперников в этой «малорослой» стране у нас было немного…

Но из Японии я тогда не уехал, прожил там еще два года, поскольку моя супруга Ольга играла в то время по контракту в местной баскетбольной команде. Вернулись мы в Питер в 92-м, и в том же году у нас родилась дочка.

- Как далее сложилась жизнь?

- Организовал собственный боксерский клуб «Арго», за который, кстати, какое-то время выступал Яновский, организовывал бои, но после кризиса 1998 года начались серьезные финансовые проблемы, и все свелось к нулю. Сейчас работаю консультантом в охранных предприятиях, организую там спортивную работу, а на общественных началах занимаю должность вице-президента Федерации бокса Санкт-Петербурга. С удовольствием констатирую, что после долгой спячки бокс в нашем городе вот уже несколько лет развивается очень активно. Есть в этом, верю, и доля моей заслуги.

Борис Валиев, AKBOXING.RU