Константин Цзю принят в Зал Славы бокса

В воскресенье бывший абсолютный чемпион мира в полусреднем весе Константин Цзю был принят в Международный зал славы бокса.

ДЕРЕВНЯ СОСНОБОЛОТНАЯ

Бывший чемпион мира в полусреднем весе по версиям трех организаций, первая российская суперзвезда профессионального бокса, низвергатель Чавеса, сокрушитель Джуды, молотильщик Гонсалеса, гордость русского и австралийского народов, Константин Цзю, лежал на кровати гостиничного номера и перебирал четки. Большие такие, с нанизанными на цепочку боксерскими перчатками. Костя с ними практически не расстается – успокаивают.

Чемпиона слегка донимала боль в мышцах ног. Накануне он с двумя сыновьями принял участие в пятикилометровом забеге по улицам дивной деревни Канастота в штате Нью-Йорк, и теперь покряхтывал.

Деревня, кстати, заслуживает отдельного разговора. Так получилось, что именно этому медвежьему углу, бывшему субъекту Конфедерации Ирокезов (ее название, представьте, переводится как “горстка сосен, растущих у стоячей воды”), выпала честь быть столицей мирового бокса. Потому как здесь расположен Зал славы, в который приняли в этом году Константина – в компании того же Чавеса, а заодно и Майка Тайсона с самым что ни на есть Сильвестром Сталлоне.

Визит Рокки Рэмбовича в деревню Сосноболотную с населением в четыре тысячи человек – это уже, наверное, перебор. Тем более что Зал славы сильно уступает по размерам и пышности архитектуры стоящему через дорогу “Макдоналдсу”. Но то, что в Канастоте каждый первый представитель местного казачества сходит с ума по боксу, – факт. В американской глубинке такая эксцентричность – явление нередкое.

Чавес, кстати, в это самое время ходил по гостиничному коридору и много курил. Джесси-Джеймс Лейха тоже там был. Гостиница крохотная – нельзя было двух метров пройти, чтобы не задеть плечом чемпиона мира. Владимир Хрюнов, менеджер Дениса Лебедева (Цзю, напомню, у него сейчас в тренерах), заглянул в номер и сказал: “Тут не очень хорошо, Костя. Слишком много людей, которых ты побил”.

В затрапезном мотельчике, куда организаторы запихнули всех гостей Зала славы (а больше пихать их было некуда: в Канастоте только один постоялый двор), действительно не шибко уютно. Мы с Цзю беседовали, а его жене Наталье и сыновьям Тимофею с Никитой уже и места почти не осталось.

– Ух ты, чуть телевизор не разбил, – сказал Костя, попытавшись куда-то зачем-то пролезть. – Тяжелый. Не вынести… Это у нас случай был, еще в советские времена, когда мы со сборной поехали в Америку на матчевую встречу. Нам говорят: “Ребята, можете взять какие-нибудь сувениры из гостиницы”. Ну, там, полотенце, халат… А один (не буду говорить, кто) телевизор вытащил.

ПО-ВОЛЧЬИ НЕ ВОЮ

- Теперь-то уж точно можно сказать, что карьеру закончили? Куда уж дальше-то идти?

– В общем-то, да, закончил. Но объявлять пока не буду.

- Почему?

– А вдруг еще захочется?

- Да тебе уже зубы вставили, – попыталась образумить мужа Наталья.

– А я две капы засуну – и вперед… Да нет, на самом деле это объявление просто надо организовать правильно.

Костя, кстати, в весьма приличной форме. Ну, может, раздобрел самую малость – благо уже шесть лет как не надо измываться над своим телом, плетками загоняя его в полусреднюю весовую категорию. А улыбнется, как он умеет – хитровато, по-хулигански, – тот же самый парень с плаката, весь в поясах и при роскошном прозвище – The Thunder From Down Under (“Гром Оттуда, Снизу” – из Австралии то есть).

- Вы первый россиянин в Зале славы. Или все-таки второй австралиец? Объявляют вас тут почти всегда как австралийца.

– И то, и другое. А еще третий постсоветский чемпион мира – после Юрия Арбачакова и Орзубека Назарова. За Россию, кстати, я ни разу не выступал. Являюсь гражданином России и Австралии, а выступал всегда сам за себя. Как профессионал. Скажем так – я представляю эти две страны. Не выступаю за них, а представляю.

- Вы вообще человек мира, если учесть еще и корейские корни.

– А мне еще и монгольские кто-то приписал (монгольское происхождение Цзю то и дело упоминается в интернете. – Прим С.М.), не знаю почему. Надо будет у деда спросить, но думаю, он тоже удивится. Сколько жил, никогда не знал, что я монгол.

- Почти десять лет назад вы в интервью “СЭ” говорили, что вряд ли сможете жить в России, что не будете себя там чувствовать в своей тарелке.

– Я и сейчас это скажу. Ко многим вещам так и не привык. Например, я очень пунктуальный человек, и меня часто раздражает раздолбайское отношение к своей работе, которое в России по-прежнему практикуется. Я ненавижу грубость, которую часто встречаю – в магазинах, скажем. В России это нормальное явление, и опять же привыкнуть к нему очень трудно.

- И что, разве не привыкнешь? – спросила тут Наталья. - К австралийской жизни подстроился – Рождество праздновать и так далее, а к российской уже не сможешь?

– Это не одно и то же, – ответил Костя размеренным тоном (в иные моменты интервью, особенно когда Цзю перебирал свои боксерские четки, он вообще напоминал конфуцианского учителя). – Нормы поведения – не то же самое, что “по волчьи выть”. Ниже своих моральных стандартов опускаться нельзя. Я Россию менять не собираюсь – она такая, какая есть. Но и сам меняться не хочу. Буду жить по-своему – ни своего кодекса не нарушая, ни норм поведения.

- Дети у вас хорошо по-русски говорят. Они в России бывали?

– Нет. Австралия – их страна, и так оно и останется. Но они в русскую школу ходили, культуру нашу переняли. Старший вот на пианино играть стал, так первое, что исполнил нам, – “Подмосковные вечера”.

ВЫШЛИ КОНИ НА ПАРАД

Насчет объявления Цзю австралийцем – это тема насущная. Уж на что канастотцы знатоки бокса, а настоящего места производства Константина Борисовича многие из них не знали. На параде чемпионов диктор называл его австралийцем, а слабо секущие поляну местные телевизионщики спрашивали, труся за машиной, каково было ему произрастать на Зеленом континенте. Историй про бои с кенгуру на заре юности не услышали – и, кажется, расстроились.

Да, Канастота устроила для лауреатов парад. Сначала всех погрузили в желтые школьные автобусы и повезли в самое большое и красивое здание населенного пункта. Им оказался похоронный дом “Кэмпбелл-энд-Дин”, гарантирующий качественное обслуживание ваших заупокойных нужд с тысяча восемьсот лохматого года. Канастотцы, значит, отправляются из этого дома в последний путь, а лауреатам предстояло столь же медленное, но чуть более веселое путешествие. Тайсон, кстати, в обители скорби не задержался: на него мгновенно налетел сонм демонов с фотоаппаратами, и Железный Майк ушел обижаться в припаркованный рядом микроавтобус.

А вот Сталлоне на этом мероприятии вообще не пахло – побрезговал актер парадом. Пахло другим. Машина Кости, рядом с которой в бессмертной роли Паниковского бежал ваш спецкор (а куда было деваться – мест в кабриолете не было), ехала на параде прямиком за телегой, запряженной парой лошадей. Телега, видимо, имела какое-то культурно-историческое значение для Канастоты. А лошади недавно с аппетитом поели.

Кстати, по такому поводу – следующий вопрос в интервью.

- Как думаете, где ваше место в пантеоне великих? В вашей категории, разумеется.

– Кто из великих в моей весовой категории? Аарон Прайор, Хулио Сесар Чавес… У Чавеса я выиграл, хоть ему тогда уже 35 было. Пакьяо из нынешних… Впрочем, пусть меня специалисты и любители бокса ставят на какое-то место. Мне самому трудно себя сравнивать с бойцами из других эпох.

- Не страшно было во время поединка с Чавесом?

– Вы про болельщиков? Ну так, немного. Бой был в Аризоне, на границе с Мексикой. На арене – 15 тысяч мексиканцев. Я к тому же болел тогда сильно. Три дня до боя антибиотики глотал. А после боя… Сто человек арестовали. Это был единственный случай, когда меня даже победителем не объявили – руку не подняли. В руки вместо этого взял ноги – и вперед. Меня оттуда просто выносили.

- Самое яркое событие в карьере – бой с Джудой?

– Думаю, да. Скорее даже самое знаменательное. Все-таки удалось объединить звания впервые за сорок лет. Тот бой получился очень зрелищным. Его во многом Джуда таким сделал. Но лично для меня были и другие яркие события. Например, бой с Гонсалесом (в 1999-м, когда Цзю в течение 10 раундов методично толок мексиканца в порошок, пока секунданты не остановили поединок. – Прим. С.М.) у меня получился на сто процентов. От начала и до конца, по всем параметрам. Ну и вот, стал первым боксером постсоветского пространства в Зале славы.

- Долго будете единственным?

– Из россиян никого пока нет. А из бывшего СССР… Вряд ли братья Кличко там скоро появятся. Вик Дарчинян из Армении? Может быть, но будет трудно. Зал славы – это все-таки показатель всемирной любви, а Вика где-то любят, а где-то нет.

О ЗОЛОТЕ НЕ ЖАЛЕЮ

- Почему вы отказались от шанса на олимпийское золото в 1992-м?

– Если бы поехал на Игры в Барселону, то никогда бы не стал тем, кем я стал. Поэтому ни капли не жалею.

- В 1991-м вы были чемпионом мира, в Барселону поехали бы фаворитом. Неужели один лишний год имел бы такое значение?

– Полгода. Точнее – с ноября по июль. Ну, во-первых, я за это время успел три боя провести, что очень много значит. А во-вторых, я бы тогда просто в Австралию не попал. Мне как раз после чемпионата мира в Сиднее сделали приглашение – чтобы помогал готовиться Джеффу Фенеку, австралийскому чемпиону мира. А как начинать профессиональную карьеру самому, когда тебя никто не знает? Что ж, есть такое слово – “судьба”.

- Олимпийского чемпиона знали бы еще лучше.

– Этого все равно недостаточно, чтобы продать билеты. А так… Да, шансы на золото Игр были хорошие. Но в итоге Объединенная команда из Барселоны совсем без золота уехала. Ростик Зауличный получил серебро, и еще у кого-то, по-моему, тоже медаль была (бронза, у грузина Рамаза Палиани. – Прим. С.М.). Что ж, не вошел в историю как олимпийский чемпион Объединенной команды – и ладно. Тем более, что это вообще такое – “Объединенная команда”? Сегодня это и не поймет никто… Вот в 1988-м, когда на Олимпиаде проиграл немцу Цюлову в третьем раунде…

- Тогдашний скандал вокруг Роя Джонса запомнился?

– Еще бы. Он тогда бой до конца довел, только чтобы над корейцем поиздеваться. (Обращается к жене.) Ты не видела этот бой, Наташа? Посмотри обязательно. Рой из соперника просто дурака делал. Штаны с себя стягивал, чтобы подурачиться. Выиграл в одну калитку. С нокдауном! Подходит к рефери довольный такой, а руку поднимают корейцу. (Наталья охает.) Вот-вот. Олимпиада-то в Сеуле. Судей дисквалифицировали пожизненно – а им что? Свой миллион долларов они получили. Это, конечно, мое предположение, но то, что деньги им дали, – факт.

- У вас с Роем хорошие отношения?

– Да, мы подружились, когда он комментировал мои бои. Он потом в Австралии в гости к нам приходил. Нормальный, спокойный мужик. Да и сейчас мы с ним здорово пообщались…

- Имеете в виду – несмотря на ваше присутствие в углу Лебедева?

– Ну да. Бизнес это. Я вот только что встретился с Ливингстоном Брэмблом, которого побил в 93-м. Очень рады были друг друга увидеть. Руку ему пожал, сказал: “Дай бог тебе здоровья”. (Обращается к сыну.) Тим, а тебе пусть говорят: “Дай бог тебе хорошей женщины”. (16-летний Тимофей отвечает: “Impossible” – “Это невозможно”.) Я тебе дам “импоссибл”!

ТАЙСОН БЕРЕТ ПРИКУРИТЬ

- А теперь вас в Зал славы вместе с Тайсоном принимают, который был тогда, в 2001-м, в углу Заба Джуды.

– Был в углу Джуды, а деньги на меня поставил.

- Много?

– По-моему, сто тысяч. Хорошо заработал, не беспокойтесь.

- А я как раз хотел спросить, не было ли страшно видеть Тайсона в противоположном углу.

– Нет, какое там. Я вообще, когда на ринг выхожу, от всего отключаюсь… При этом я ведь не был фаворитом в бою с Джудой, несмотря на чемпионские звания.

- Вы с Тайсоном хорошо знакомы?

– Конечно. Встречал его в России несколько лет назад. Его тогда по стране возили – в Чечню заехали. Я тоже там в то время был. У Майка глаза стали круглые: “Костя, ты чего это тут?” Я отвечаю: “Майк, это Россия – моя страна”. А он: “А я вот, черт, третий месяц отсюда уехать не могу”. По-моему, он слегка обкуренный был. Впрочем, такое ощущение от встреч с ним сейчас часто остается.

Эх, Майк… На параде бывший суперчемпион еще кое-как вязал лыко, а как приехал кортеж в местную католическую церковь на обед (маршрут, видно, был отработан тысячами канастотских похорон, и менять его никто не решился), так Тайсон и сорвался. Семью за стол посадил, а сам быстренько вышел на улицу. О том, чем он там занимался, красноречиво вещало щекочущее подсознание амбре, витавшее вокруг татуированного чела тяжеловеса.

Речь на церемонии принятия в Зал он толкнул соответствующую. Вот дословно то, что ваш корреспондент сумел разобрать.

– Я буду придуриваться, а то меня развезет от эмоций, – начал Тайсон свое отчетное выступление. – Все началось, когда я встретил Каса (д’Амато – первого тренера. – Прим. С.М.). Я в то время был в спецшколе, потому что грабил людей.

– (Выкрик из толпы.) Как утверждается! (Юридический термин, дающий понять, что вина обвиняемого еще не доказана. – Прим. С.М.)

– Нет, я действительно грабил.

Больше ничего членораздельного Майк не сказал и в конце концов, расчувствовавшись и не выполнив обещания придуриваться и дальше, ушел на свое место.

УДАВ И ПРИЛИПАЛЫ

Цзю, в отличие от многих своих коллег, к жизни после бокса оказался готов, став успешным бизнесменом.

- Многие боксеры очень быстро теряют все заработанное, банкротятся. Взять Холифилда, например, или того же Тайсона. У вас в этом плане все в порядке…

– Зарабатывать деньги – полдела, надо еще уметь их тратить. Я не транжира, просто так деньгами не швыряюсь, каких-то там больших “пати” не устраиваю… А что у спортсменов? Многие из них очень плохо понимают налоговую систему. Гламурная жизнь засасывает. Вокруг спортсмена тут же образовывается круг “друзей”-прилипал. Это вообще очень просто работает: все собираются вместе, гуляют или просто ужинают, а ты потом за всех платишь. В России это, кстати, принято. В Австралии наоборот – каждый платит за себя. Я поначалу по этому поводу недоумевал и платил за всех, но потом дошло до такого… Сидишь себе, пьешь кофе, вокруг тебя собираются знакомые – человек 10-20, а потом мне приносят счет на 700 долларов. Все смотались, я остался – счет платить. Это даже как-то подразумевается: “С нами Костя Цзю, он может – он и рассчитается”.

- И что делаете в таких случаях? (“Мне, кстати, тоже интересно, Константин Борисович, – вставила Наталья. – Я ведь его теперь нечасто вижу, а тут такие подробности”.)

– Просто не хожу никуда. А один раз было: почувствовал, что дело пахнет именно этим, так я даже кофе не заказал. Сидел на голодном пайке в компании из десяти человек, а потом встал и сказал: “Ну, я пойду”… Понятно, конечно, что обо мне в таких случаях думать начнут, но разве мне нужны люди, которые меня используют?

- У вас в Австралии удав дома был. Живет еще?

– Конечно. Вымахал метра на три. Зовут Джейк. В смысле – Jake the Snake. Я первый свой титул выиграл у Джейка Родригеса по прозвищу Джейк-Змея.

- Откуда такая любовь к рептилиям?

– Да не то чтобы к рептилиям вообще. Друг подарил мне вот такого червяка – он маленький тогда был. Оказалось – мой зверь. Уезжаю на месяц, на два – покормил его, поставил воды, и ему больше ничего не надо. Берешь его, он ползает по тебе – приятное ощущение. Пытался с ним на скорость соревноваться – быстрый он.

- Это как?

– А держу его за хвост, стараюсь предугадать, когда он меня за руку захочет цапнуть. Ничего, пару раз прилично цапнул.

- Вас-то самого с коброй сравнивали.

– Это из-за скорости удара. У меня она всегда была взрывная, особенно правой. Коронная комбинация – правый прямой и левый по печени.

ПЕРСТЕНЬ ДЛЯ СЫНА

Сравнение с Тайсоном – конечно, не показатель (не говоря уже о бирюке Чавесе, говорившем к тому же по-испански), но речь у Кости была самая лучшая. Душевная, остроумная, с моралью. И это даже при живом Сталлоне. И вечно живом Доне Кинге, который на этот раз молчал, зато имел при себе штук двадцать флагов разных стран и народов и, видимо, объяснялся с публикой посредством морской азбуки.

А вот знаменитый актер сознательно не тянул на себя одеяло. Принимали его в качестве сценариста фильма “Рокки”, что, в общем, делает его место в Зале не менее заслуженным, чем места журналистов и промоутеров, но Сильвестру, видимо, все равно было слегка неловко. Он сказал, что никогда не притворялся боксером, а просто хотел показать тяжелую жизнь спортсмена – на ринге и особенно вне его. Под конец все же дал публике то, чего она хотела, клич из фильма: “Йоу, Эдриен, я это сделал!”

Когда вышел толкать речь Цзю, сидевший рядом Дон Кинг покопался в своей вязанке флагов, вытащил – ага! – не австралийский, а российский и начал им мерно размахивать. Белая полоска триколора была чуть-чуть заляпана кетчупом, давая нам понять, что Дон не бросил знамя даже за обедом.

– Как у всех детей, у меня были мечты, – сказал Цзю. – Я осуществил все, кроме одной – не стал олимпийским чемпионом. Но взамен этой мечты я влюбился в страну Австралию и стал абсолютным чемпионом мира.

А потом он перестал говорить о своих достижениях и рассказал о трудностях. О том, как проиграл Винсу Филлипсу и как был этим ошарашен. О том, как каждый трудный бой, каждый упертый соперник и каждая травма чему-то новому его учили и к чему-то его толкали. О том, как он хочет так же вырастить своих сыновей – чтобы не боялись трудностей и искали их.

Маленький титан российского бокса вдруг открыл коробку с памятным перстнем для лауреата и сказал, что надо бы надеть его сейчас.

– Очень скоро мои сыновья поймут, что он и им подходит по размеру, – сказал Константин. И еще раз улыбнулся. Хитро и по-хулигански.

Слава МАЛАМУД, Спорт – Экспресс

Фото: АР и Дмитрий Неумоин